Стихотворение «Золотистого меда струя из бутылки текла…» написано Мандельштамом в августе 1917 года, во время пребывания в Алуште. Сейчас произведение принято печатать без названия. Дважды — в 1918 и 1922 — оно издавалось под заглавием «Виноград», что неудивительно. Его вполне можно воспринимать как подношение древнегреческому богу Дионису. В первой же строке стихотворения читателя ожидает загадка. Почему у Осипа Эмильевича мед течет из бутылки? С практической точки зрения это совершенно неудобно. Чтобы отыскать ответ на вопрос,
необходимо обратиться к истории Крымского полуострова. Примерно до окончания Великой Отечественной войны местные жители изготавливали бекмес. Для его получения виноградный сок сильно уваривался. Итог — густой сироп медового цвета, который разливался по бутылкам. До первой половины двадцатого столетия бекмес, принятый Мандельштамом за мед, использовался крымчанами вместо дорогого сахара и подавался к чаю в розетках. Момент окончания чаепития и запечатлел в стихотворении Осип Эмильевич: «После чаю мы вышли в огромный коричневый сад…».
После Февральской революции в Крыму волею судеб собралось множество
людей талантливых и в разных смыслах примечательных. На полуострове жили политики и предприниматели, деятели искусства, профессора и журналисты. Героиня стихотворения Мандельштама называет Тавриду печальной, но при этом говорит, что скучать там не приходится. Действительно, собравшаяся в Крыму интеллигенция постоянно устраивала интереснейшие мероприятия: концерты, диспуты, театральные представления, выставки. Веселое времяпрепровождение омрачалось одним важным обстоятельством — Гражданская война еще не началась, но голод уже во всю гулял по Российской империи. К августу 1917 года добрался он и до Крыма. Кроме того, многие из тех, кто приехал на полуостров, оказались там не от большого желания, а подчиняясь сложившимся обстоятельствам. Мандельштам в стихотворении «Золотистого меда струя из бутылки текла…» проводит яркую параллель. Интеллигенцию, фактически запертую в Крыму, он сравнивает с Одиссеем, вынужденно прибывшим на киммерийские земли.
Естественным образом возникает образ Пенелопы — супруги несчастного скитальца. У Осипа Эмильевича верная жена почему-то вышивает, хотя у Гомера ей приходилось заниматься ткачеством. Существует немало версий литературоведов, объясняющих сделанную поэтом ошибку. Одна из них соотносится с биографическими фактами. В Алуште Мандельштам часто общался с Сергеем Судейкиным и его возлюбленной Верой Артуровной Шиллинг. В Крыму она занималась вышивкой, о чем говорит в своем дневнике. Велика вероятность, что Осип Эмильевич соединил два образа — реальный (Веры Артуровны) и мифический (Пенелопы).
Человек в стихотворении способен подчинять себе время. Обратимся вновь к строкам, посвященным супруге Одиссея:
…любимая всеми жена, —
Не Елена — другая, — как долго она вышивала?
Если верить Гомеру, Пенелопа каждую ночь распускала вытканный за день узор. В некотором смысле это позволяло ей поворачивать время вспять, останавливать его. Обратите внимание, как Мандельштам выстраивает повествование в рассматриваемом тексте — медленно, размеренно, слово со словом сцепляется словно нить с нитью. Он не называет имя Пенелопы. Ее образ вводится через другую известную женщину древнегреческой мифологии — Елену. Кажется, что Осип Эмильевич специально останавливает читателей, предлагая им разгадать загадку.
В финале стихотворения Одиссей возвращается домой после долгих скитаний. Будущее крымских затворников поневоле Мандельштам предпочел оставить неясным.
Внутренний мир человека сочинение пример из жизни.
Анализ стихотворения Мандельштама «Золотистого меду струя из бутылки текла…»
Categories: Анализы стихов