Линию плутовской новеллы в нашем сборнике продолжает «Скупой и вор» М. Д. Чулкова. По своей форме эта новелла близка к бытовому анекдоту — жанру, нацеленному на воспроизведение комически характерного в жизни людей современной автору эпохи. Как и у Новикова, в новелле Чулкова нет четкого деления героев на плохих и хороших. Писатель изображает среду, в которой идет борьба всех против всех.
Одерживает верх тот, кто оказывается удачливее, изворотливее других. А кто это будет конкретно — слуга или дворянин,- Чулкову, в сущности, безразлично.
Мир нарушенных отношений проявляет себя и в композиции новеллы, построенной как последовательная цепь неожиданных развязок, где каждая последующая отрицает предыдущую. Когда сыну удается украсть деньги отца, сына обкрадывает его же собственный слуга. Но и его удача оказывается кратковременной. Оживший внезапно хозяин опрокидывает все планы окружающих. И вот когда читателю кажется, что сложным перипетиям пришел конец, тут-то и подстерегает его новая неожиданность: от страха один из гостей убивает хозяина, а вместе с ним и обезумевшего сына. Одна неожиданность сменяет другую — и создается ощущение непредсказуемости,
многоликости жизни, «переплутовать» которую не под силу даже самому искушенному плуту.
В русской литературе начала XIX века авантюрные сюжеты были популярны. Широко ими пользовались в своем творчестве А. Е. Измайлов, В. Т. Нарежный, а позже и Н. В. Гоголь. Известный противник сентиментализма и романтизма, Измайлов перенес действие своей новеллы-анекдота «Смелый и сметливый подьячий» в обстановку весьма непоэтического свойства. «Однажды ночью и зимой / Подьячий пьяный шел из кабака домой; / С дороги, бедный, сбился / И где же очутился?» Вскоре читатель узнает, что очутился герой в яме, наполненной мертвецами. Однако вся эта обстановка предстает у Измайлова не столько в страшном, сколько в комическом свете. А библейское обращение: «Вставайте, жиные и мертвые!», взятое из сцены Страшного суда, в устах протрезвевшего подьячего звучит откровенно комично. Традиция пародирования отдельных эпизодов, фраз Священного писания была достаточно устойчива в русской литературе XVIII — первой трети XIX века в жанрах сатиры, анекдота, ирои-комических поэм, послании и эпиграмм. Кроме того, красная девица, молодцы в синих русских кафтанах, один из которых под видом жениха решился на преступление, напоминают читателю эпизоды из хорошо известной русской сказки о девице и разбойниках, послужившей некоторое время спустя источником — знаменитой баллады Пушкина «Жених». И не романтических злодеев, которые появятся потом в балладах В. А. Жуковского и П. А. Катенина,- заурядных грабителей видит перед собой читатель. Наказывает же преступников не «рок», а «тяжесть оглобельных ударов» находчивых крестьян и остроумная уловка Брагина. Кульминационным же моментом новеллы становится (как это было и у Новикова) триумф смелости и сметливости, умение не только извлечь выгоду, но и с честью выйти из самых страшных и нелепых ситуаций. Получив денежное вознаграждение, «смелый Брагин» «купил себе домик, начал жить порядочно и перестал пить». Вспомним, что так же прозаично закончит впоследствии и Пушкин своего «Жениха»: «Прославилась Наташа / И вся тут песня наша».
Источники:
- Нечаянная свадьба: Русская новелла конца XVIII — начала XIX в./Сост., авторы предисл., очерков и коммент. Е. Дмитриева и С. Сапожков; Худож. Е. Мешков и В. Соловьев.- М.: Дет. лит., 1991.- 270 с
Аннотация:
В сборник входят новеллы В. Жуковского, К. Батюшкова, А. Бестужева, Н. Нарежного, О, Сомова, В. Панаева, О. Сенковского, А. Вельтмана, А. Шаховского, В. Одоевского и других русских писателей того времени. Новеллы, как правило, построены на изображении житейских и любовных перипетий, они остросюжетны и представляют собой занимательное чтение.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Семья мелеховых.
Новелла М. Д. Чулкова Скупой и вор (*Общие критические статьи)
Categories: Школьные сочинения