Тема веры в высшие силы в «Колымских рассказах» В. Т. Шаламова

В ряду писателей-философов XX века Варлам Тихонович Шаламов занял свое достойное место. Его «Колымские рассказы» (1954-1973) — попытка поставить и решить важные нравственные вопросы времени, вопросы встречи человека и мира, правды, борьбы человека с государственной машиной, борьбы за себя, внутри себя и вне себя. Возможно ли активное влияние на свою судьбу, перемалываемую зубьями адской государственной машины?
В центре повествования «Колымских рассказов» — художественная картина мучительной растоптанной судьбы человека XX века,

захваченного в сети враждебных ему катаклизмов эпохи, и то, что «человек оказался гораздо хуже, чем о нем думали русские гуманисты 19 и 20 веков. Да и не только русские…». В. Шаламов изобразил не только «за-человечность», но и «сохранение человеческого». Писателя привлекали люди, совершившие духовный или нравственный подвиг. Духовный подвиг совершили те люди, которых лагерь не сумел сломить, растоптать, которые сумели противостоять жизненным обстоятельствам, смогли сохранить все человеческое в себе. К ним прежде всего Шаламов относил «религиозников». Прежде чем говорить о «религиозниках», необходимо

выяснить отношение автора к религии.
В повести «Четвертая Вологда» Шаламов будто ведет спор со своим отцом. Обращаясь к нему, он говорит: «Да, я буду жить, но только не так, как жил ты, а прямо противоположно твоему совету. Ты верил в Бога — я в него верить не буду, давно не верю и никогда не научусь». Гораздо позднее Шаламов заявил: «Бог умер…» И еще: «Веру в Бога я потерял давно, лет в шесть… И я горжусь, что с шести лет и до шестидесяти я не прибегал к его помощи ни в Вологде, ни в Москве, ни на Колыме».

Шаламов постоянно подчеркивает то, что он не верующий. Однако связано это скорее всего с тем, что в нем живут одновременно вера и сомнение в справедливость Бога, допустившего несправедливость. Несмотря на эти заявления Шаламова, тема религии постоянно привлекает к себе внимание автора. Примером может служить один из ключевых рассказов — «Необращенный». В нем повествуется о первых шагах фельдшера. Интересен диалог автора с врачом:
«- У меня нет религиозного чувства…
— Как? Вы, проживший тысячу жизней? Вы — воскресший? У вас нет религиозного чувства? Разве вы мало видели здесь трагедий?
— Разве из человеческих трагедий выход только религиозный?»
Шаламов уверен, что выход можно найти где угодно, но только не в религии, так как такой выход слишком оторван от жизни и случаен для писателя. Тема религии постоянно тревожит автора. По Шаламову, Бога нет, но есть верующие в Бога, и оказывается, что это самые достойные люди из тех, с кем приходилось встречаться на Колыме: «Та без-религиозность, в которой я прожил сознательную жизнь, не сделала меня христианином. Но более достойных людей, чем «религиозники», в лагерях я не видел. Растление охватывало души всех, и только «религиозники» держались. Так было и пятнадцать, и пять лет назад» («Курсы»).

Рассказ «Апостол Павел» — очередное подтверждение уважительного отношения автора к «религиозникам». Рассказ открывается словами: «Когда я вывихнул ступню, сорвавшись в шурфе со скользкой лестницы из жердей, начальству стало ясно, что я прохромаю долго, и… меня перевели помощником к нашему столяру Адаму Фризоргеру…». Мы без труда можем понять, что место действия — Колыма.
Фризоргер — немецкий пастор, запамятовал одного из апостолов. Он переживал свой поступок, казнил себя. Этот герой — глубоко набожный человек — сумел завоевать уважение рассказчика. Вера его была крепка, бог жил в его душе. На его месте любой другой давно утратил бы свою веру, но Фризоргер продолжал молиться, взывать к Богу, хотя молитвы его не были услышаны. Но вера сдерживала пастора от дурных поступков и слов в адрес окружавших его людей, помогала ему оставаться самим собой, сохранять то, что составляло основу его прежней жизни, любить, верить в людей. Рассказчик и его друзья не показали, а уничтожили письмо дочери пастору, в котором было заявление, что она отказывается от своего отца, «врага народа».
«Апостол Павел» заканчивается так: «Вскоре меня куда-то увезли, а Фризоргер остался, и как он жил дальше — я не знаю. Я часто вспоминал его, пока были силы вспоминать. Слышал его дрожащий взволнованный шепот: «Питер, Пауль, Маркус…»». Описывая сталинский лагерь, Шаламов не столько сосредотачивает внимание на описании голода, холода, бесправия, в большей степени его интересует, как эта нечеловеческая обстановка обесценивает не только личность человека, но и его жизнь. Рассказ «Крест» Шаламов посвятил своему отцу, который всю свою жизнь посвятил служению Богу, за что и тяжело поплатился. В рассказе повествуется о старом слепом священнике. Он живет не на Колыме и даже не в лагере, но в тех же советских условиях постоянных лишений, унижений и издевательств. Рассказ начинается словами: «Слепой священник шел через двор, нащупывая ногами узкую доску, вроде пароходного трапа, настланную по земле. Он шел медленно, почти не спотыкаясь, не оступаясь, задевая четырехугольную свою дорожку».
В своей жизни священник видел много горя, смерть унесла его любимого сына, сам он ослеп, жизнь у детей не сложилась, в доме нечего есть, но он продолжал верить в Бога, молиться и надеяться на лучшее. Но все надежды рухнули, и священник достал золотой крест, единственную его ценность, и разрубил его, чтобы купить продуктов. На такой поступок его побудило сострадание ближним. Для священника недопустимо так поступать с крестом, но ради своей семьи он пошел на это, чтобы хоть чем-то помочь своим близким. Священник не утратил веры, не перестал верить в Бога. Он просто решил, что не в этом Бог.
Этим рассказом автор еще раз подчеркивает огромное уважение к «религиозникам».

Нравственным подвигом Шаламов считал проявление человеческого участия, внимания в условиях колымского лагеря. В рассказах Шаламова прослеживается благодарность людям: «Я помню все куски хлеба, которые я съел из чужих, не казенных рук…». На протяжении всех рассказов писатель неустанно исследует, что не дает человеку утратит божественной искры. Скупо, но с удивительной силой он показывает, как быстро утрачивает зэк дружбу, способность доверять, помогать другим — все отнимает лагерь. «Дружба не зарождается ни в нужде, ни з беде, те трудные условия жизни, которые, как говорят нам сказки художественной литературы, являются обязательным условием возникновения дружбы, просто недостаточно трудны. Если беда и нужда сплотили, родили дружбу людей, значит это нужда — не крайняя, и беда небольшая» («Сухим пайком»).

Удивительно одно: там, где любые человеческие чувства, такие, как преданность, любовь, сострадание, становятся «космическими» понятиями для людей неверующих, верующие люди, эти самые «религиозники», умудрялись сохранить это в своей душе. Мне думается, что Шаламов не только восхищался этими людьми, но, возможно, и сожалел о том, что для него самого жизненные обстоятельства уже с малых лет закрыли спасительный путь к Богу.